Пробиваясь сквозь густой смог, не так давно закрывший небеса Носгота,  на землю падал рассеянный лунный свет. Он был до того скудным, что вряд ли можно было разглядеть и руку возле своего же лица. Но всё равно этого было достаточно для того что бы созерцать окрестности.
А ведь действительно было на что посмотреть.
Кроны высоких деревьев, окружающих полукольцом Курхаген, издалека были похожи на нестройные ряды исполинских солдат. Стоило усилиться ветру и эти, казалось, могучие создания приходили в движение. Сначала раскачиваясь невпопад, они то и дело рисковали столкнуться друг с другом. Немного погодя они уловили одним им известный ритм и продолжили своё движение более слажено. Это было действительно зрелищем, достойного внимания Третьего Лейтенанта, стоящего на возвышении южной части стены. Разведя руки в стороны, вампир расположил их на каменном парапете. С прищуром присмотревшись, Дума увидел мрачные в тени – но не утратившими от этого своего шарма – горы Сциллитланс. Их возвышения, переходящие в низину и затем снова поднимающиеся до небес, напоминали хребет невиданного чудовища, мирно спящего на территории клана Думахим. Казалось, стоит потревожить его и чудище пробудится, возмущённо завывая и стирая всё на своём пути своими огромными когтистыми конечностями.
Разыгравшееся бурное воображение лорда отозвалось на его лице слабой улыбкой, а уставленный на одну точку взгляд казался отрешённым. Он не обращал внимания на снующих позади него стражей, спешащих сменить своих братьев, инженеров и строителей, проверяющие целостность каждого сторожевого укрепления. Однако каждый мимо проходящий вампир считал своей обязанностью взглянуть на могучую, одетую в короткую кожаную куртку фигуру, которая стояла неподвижно с самого прихода. Никто не осмеливался подходить к ней ближе чем на расстояние вытянутой руки и оно было понятно. Чувства вампиров никогда не подводили их, особенно когда дело касалось их лорда. Короля. Вожака.
Поступающие сведения от разведчиков о нахождении всё новых поселений людей не могли не заинтересовать Думу. В них он прежде всего видел дешёвую рабочую силу, а так же и средство утоления жажды. Однако в данный момент был тот случай, когда интересы плотно шли с обязанностями. Среди тех найденных поселений могли быть и люди, солидарные с охотниками. Тем отребьем, взявшим в руки оружие и возомнившим себя освободителем. Этот скот даже не задумывался о том, что уже поздно что-то освобождать – земли давно находятся во власти более совершенных и могущественных существ. И всё же это не означает, что не нужно предпринимать каких-либо мер. Набеги и «партизанские» вылазки даже при том скудном рассеянном солнечном свете не приносили особого вреда, но щекотали давно натянутые нервы. В связи с этим лорд Дума приказал начать поиск и зачистку клановых земель от людей. Тех, кто воспротивится его воле, убивать на месте с особой жестокостью, дабы сломить волю остальных. Тех же, кто не способен даже поднять кинжал, следует доставить в Хоэнрок для сортировки и распределения по городам, в зависимости от нужд. 
Ощущая приближение к себе, а так же и взгляд, смотрящий точно в затылок, Дума дёрнул головой и повернув голову, посмотрел через плечо. Позади стоял вампир – по форме ничем не отличающийся от боевой единицы думахима, но наличие волос на голове говорило о том, что тот предпочитает просиживать свою мягкую часть тела в кабинете, спрятавшись за кипой бумаги. И за какие заслуги его обратили?
- Мой лорд, - начал думахим, в нерешительности потоптавшись на месте. Чувство, что он оторвал своего сира от важных дел, предательски мешало ему перейти от сути к делу. Поджав тонкие губы, вампир покорно опустил глаза -, [u]первая партия прибыла!
Пытаясь придать своему звонкому и растянутому голосу торжественные нотки, сообщил Антрахт. Однако вместо торжества в голосе послышалась искажённая смесь скорби и страха.
Молча выслушав сообщение о прибытии, Дума смерил Антрахта взглядом, не несущим в себе никакого интереса, а затем так же молча вернулся к созерцанию окрестностей. Однако картина, до того вдохновляющая своей обширностью и манящей таинством красотой, потускнела. Теперь это были просто деревья и горы, а небо над головой так же заволакивало смогом. Но на горизонте уже виделось светлеющее небо. Рассвет близится.
Вампир чуть наклонился, свесившись одной частью с парапета и взглянул на творящееся под стенами. У въездных ворот действительно стояла телега, запряжённая двумя матёрыми скакунами, и окружённая, по меньшей мере, несколькими всадниками и десятком пеших солдат. На заднем борту телеги размещалась импровизированная передвижная клетка, сквозь железные прутья которой высовывались руки и ноги. Те вампиры, что передвигались на своих двух, раздражённо и с матюками засовывали людские конечности обратно. Попутно они так же напоминали о моментальной ампутации, если таковое повторится ещё раз. Лошади же тем временем нетерпеливо стучали копытами о землю и дёргали головами, пытаясь смягчить давление узды и тем самым раздражая кучера. Напряжённая атмосфера усталости, злости, голода и нервозности долетела до Думы и он довольно улыбнулся.
Сверху такая картина напоминала некую игру, в которой нужно успеть забить обратно в нору выскакивающих сусликов. Своей забавностью она натолкнула Думу на мысль, что было бы неплохо оснастить такие отряды хотя бы одним молотом. Усмехнувшись такой идее, Третий Лейтенант оттолкнулся руками от парапета и зашагал в сторону лестницы. Антрахт, учтиво опуская взгляд и смотря себе под ноги, засеменил следом. Остальные думахимы – те, кто сегодня только впервые увидел своего господина – спешно падали на колено или же, если в их руках была тяжёлая ноша, выпрямлялись по струнке.
- Живее!
- Быстро вылезаем, куски дерьма!
- Шевели конечностями, тварь!
- Чего разлёгся там?! Ну-ка встал и бегом следом за всеми, шваль!
- В темпе, в темпе, задохлик!
Внутренний двор с высоты больше напоминал колодец. Он наполнялся криками, матом и яростными приказами как водой. Освещённый многочисленными факелами, развешенными на стенах, он передавал взору Думе всю полноту красок происходящего. Из открывшейся клетки то и дело выдёргивали людей, медленно передвигающихся из-за отёкших конечностей. Те, кто не мог двигаться самостоятельно, был тут же схвачен за одежду и с треском ткани, был вышвырнут на землю. Женщинам же здесь были особо рады. Хватая тех за волосы и шлёпая по заду, вампиры восторженно кричали и улюлюкали, рассказывая девушкам об их дальнейшей судьбе. Стоны, крики и всхлипы, наполненные отчаянием и болью, утонули в сплошном потоке ругани и криков. До тех самых пор, пока Дума не приблизился на достаточное расстояние, что бы подчинённые смогли его увидеть. В воцарившейся на несколько секунд тишине, которую прерывали звуки копошащихся на земле тел, был слышен перестук десятка сердец. Эти удары отличались от остальных своей скоростью, которая бывает только у загнанных в угол животных, чья судьба уже давно предрешена.
- Выстроить всех в одну линию! – Громко и чётко отдав приказ, лорд теперь наблюдал за его спешным выполнением.
Снова хватая людей за одежду, волосы и руки, думахимы толкали тех в одну точку, а среди криков был слышен отдельный, более громкий и зычный голос. Он то и дело повторял: «Вы слышали! В одну линию! Быстро!». Когда приказ был выполнен, обладатель зычного голоса уверенно вышагал расстояние и припав на одно колено, уронил голову на грудь.
- Милорд! Следуя вашему приказу, мы обнаружили…
- Я вижу, что вы обнаружили, - бесцеремонно оборвал Дума своего подчинённого, махнув рукой, - сопротивление было оказано?
- Нет, сир, - достаточно быстро переключившись на другую тему, отчеканил вампир, - там были сплошь женщины, дети и старики. Взрослых мужчин было ещё меньше. Остальные ушли в подполье к охотникам, - доложился Сантар, из-за опущенной головы не видя как его лорд задумчиво рассматривает собравшихся в одну кривую линию людей. Не стоило недооценивать решительность людей. Видимо они были настолько отчаянны, что бросили свои дома и детей на произвол судьбы. Они были уверены, что участь многих тех, кто погиб в неволе, обойдёт их стороной. До чего же наивно и глупо с их стороны.
Обойдя Сантара – командира отряда, чья лысина блестела в оранжевом свете факелов – вампир приблизился к неровной линии, сплошь заполненной людьми. Стоя в один ряд, они все тесно жались друг к другу. Соприкасаясь, их плечи перенимали дрожь своего соседа и теперь порабощённые жители уничтоженного поселения больше напоминали натянутую струну, вибрирующую от малейшего прикосновения. Дума хоть и смотрел на каждого, постепенно переводя взгляд, но всё же не увидел никаких признаков воинственности на лицах и в поведении людей. Даже напротив. Их тела ему напоминали один сплошной сосуд, откуда тонкие и красные нити страха тянулись к его нутру, обволакивая каждую пору на открытой коже. И чем ближе были эти нити, тем толще они становились, сплетаясь в одну косу. Ощущая будоражащий вампирское нутро страх, Дума начал своё движение вдоль ряда людей, заглядывая каждому в бледное лицо.
Молодой парень. Ему от силы было лет 16. Опустив свои худые и длинные руки он ожидал своей дальнейшей участи. Мальчик был до того бледен от страха и общего плохого самочувствия, что казалось, он преставится прямо здесь на месте, не в силах больше выносить тягости жизненных испытаний. От ноздрей тянулась запёкшаяся кровь, рисуя «кровавые усы». Одежда местами порвана и где-то даже свисали лоскуты грязной ткани, лишь добавляя общее впечатление о немощности молодого человека.
Сухощавый старик, подогнувший спину, с прищуром смотрел в землю под своими ногами. Одежда на нём, на удивление, осталась цела, но висела на нём как мешок на шесте – свидетельством этому служили штаны, которые держались только благодаря сухой и трясущейся руке старика.
Таких людей и похожих на них Дума насчитал ровно одиннадцать, не беря в расчёт покрикивающие свёртки на руках женщин, которые безуспешно пытались успокоить свои чада. Детей лорд сразу решил отправить на ферму крови для выращивания и дальнейшего использования по назначению.
После очередного обхода, взгляд Думы зацепился за мужчину, достаточно зрелого, но ещё не старика. Его длинные и грязные волосы уже покрылись сединой, но не это было его отличием от остальных. Он хоть и не смотрел в глаза вампиру, но было видно, как из под опущенных кустистых бровей он наблюдал за передвижениями Третьего Лейтенанта. В любое другое время Дума бы поинтересовался, что вызвало у этого мужчины такой нездоровый интерес к своей персоне, но посмотрев чуть в сторону, он заметил молодую девушку. Лет 19-20 от роду. Её светло-русые волосы были заплетены в длинную косу, на щеках выделялись скулы и горел румянец, а глаза её были опущены. Руки же она сложила поперёк торса седовласого, словно укротительница удерживала от бессмысленного поступка своего зверя. Мужчина же, в свою очередь, крепко прижимал её к себе, всё ещё не решаясь взглянуть прямо на вампира.
- А это что за сладкая парочка? – Явно заинтересовавшись такими тёплыми отношениями, спросил Дума у подошедшего в один миг Сантара.
- Не могу знать, сир. Только они так держатся с тех самых пор, как мы погрузили их в телегу. Оба не расстаются ни на секунду и даже из клетки выходили вместе, держась за руки.
- Интересно, и что же их так объединяет? – хищно улыбнувшись, сказал Дума, адресуя свой вопрос не то Сантаре, не то парочке, не то самому себе. Подойдя ближе, вампир посвятил всё своё внимание девушке. Наклонившись, он попытался перехватить её взгляд, но потерпел неудачу.
- Не бойся, я не кусаюсь… пока что! – Усмехнулся лорд, коснувшись пальцем её подбородка. Увлёкшись установлением зрительного контакта Дума не сразу понял, что произошло. Сначала он услышал грозное шипение, которое сопровождалось яростным толчком в грудь, а затем шипение плавно обросло словами:
- Убери от неё лапы, кровосос проклятый!
Уловив на себе десятки, – а может даже и сотни, - взглядов, мужчина злобно оскалился, но Дума, даже не пошатнувшись от удара, удивлённо приподнял брови. Такое хамство и пренебрежение его присутствием вызвало в нём мгновенную вспышку злости:
-Ты смеешь прикасаться ко мне, щенок?! – В свою очередь яростно зашипел вампир, обнажив клыки и схватив мужчину за запястье. То самое, которым он толкнул его. Сначала вывернув, а затем дёрнув, Дума услышал желаемый результат: треск ломаемых костей. Снова дёрнув, он свернул руку пленника под неестественным углом, после чего послышался новый хруст, а из сломанной руки наружу высунулся обломок кости. Схватившись за руку, мужчина неистового закричал от охватившей его раскалённой волной боли. Толкнув его, Дума грозно крикнул:
- Научите его манерам! – От сильного толчка мужчина сначала попятился, а затем упал на землю. К нему тут же подскочило несколько думахимов, которые начали его избивать с большим энтузиазмом. Их действия сопровождались хищным шипением, приводящим в ещё больший ужас очевидцев среди людей.
Сыплющиеся сплошным градом удары и пинки не давали мужчине даже пошевелиться. Всё, что ему оставалось, это прижать к себе сломанную руку и стиснув зубы в сдерживаемом крике, сжаться в позу эмбриона. Среди мелькающих нескольких пар ног его тело то и дело извивалось и дёргалось в беспомощности, принимая всё новую порцию ударов.
Дума, наблюдавший за процессом наказания, почувствовал как его лёгкие постепенно наполняются жаром. Каждый вдох, казалось, сильнее распаляет то жаркое пламя, готовое в любой момент вырваться наружу и поглотить в себя всё живое. Человек, чья жизнь напрямую зависела от его взмаха руки, позволил себе пренебрежительно отнестись к Думе - основоположнику совершенной расы живых существ, превосходящих весь людской род в силе и развитии. Увлечённый наблюдением за избиением ретивого, вампир не сразу заметил, как среди сотен пар глаз прямо на него смотрела всего одна. Эти глаза до того были спрятаны в молчаливом страхе смирения перед жестокостью судьбы. Повернув голову, Дума перехватил взгляд девушки. На её по-девичьи красивом лице с нежно очерченными чертами ярко выражался нарастающий ужас. А в широко распахнутых янтарных глазах Третий лейтенант прочитал тревогу и мольбу, за которыми скромно притаился всё тот же страх - страх за ближнего своего. За своего отца.
Большие, широко распахнутые янтарные глаза смотрели прямо на него, заглядывая глубоко внутрь. Они впитывали в себя всю его злость и кровожадность, не оставляя за собой ничего кроме убаюкивающей пустоты. Девушка-с-редкими-глазами продолжала смотреть на Думу, а её тонкие губы сначала поджались, изобразив тонкую линию, а затем прошептали, - Пожалуйста…
Глухие удары, звонкие шлепки и крики. Всё это смешалось и начинало постепенно уходить на дальний план, теперь напоминая предостерегающее эхо, доносящееся из глубин пещер. Девушка-с-редкими-глазами говорила тихо, мягко, - словно любящая мать пробуждает своё мирно спящее дитя, - но в то же самое время её голос прозвучал в сознании вампира.
- Молю вас, остановитесь!.. – голос прозвучал ещё громче и гораздо ближе. Дума дёрнул головой, ощущая, как что-то ухнуло в груди. Нехотя, будто капризный ребёнок, вампир оторвал взгляд от девушки и посмотрел на своих подчинённых, не утративших былого энтузиазма в избиении человека.
- Достаточно! – Попытавшись проглотить ком в горле, крикнул вампир, скрывая дрожь в голосе. Думахимы расступились. Тело мужчины теперь походило скорее на окровавленный тряпичный мешок со свежими потрохами. Он просто лежал, по-прежнему прижимая к себе сломанную руку.
В воцарившейся тишине, в которой были слышны только биения сердец и кровь, стучащая в висках, Дума, теперь не решаясь снова взглянуть на юную девушку, приказал поставить того на ноги. Пара солдат не заставили себя ждать. Подскочив, они рывком подняли мужчину на ноги, но сил у того оставалось лишь для того что бы вдыхать и выдыхать воздух сквозь приоткрытые окровавленные губы. Через сломанный нос это было проблематично делать. Думахимам ничего не оставалось делать, кроме как оставаться рядом и терпеливо придерживать человека под руки.
Девушка подбежала к своему отцу и, всхлипывая, прижалась к нему, уронив голову на его грудь.
Пребывая словно в полудрёме, вампир больше минуты наблюдал за тем, как девушка-с-янтарными-глазами оплакивала своего полуживого отца. Думе не было ведомо, что заставило его остановить своих подчинённых, ведь до того не было ни единого раза, что бы он не потешался, глядя как кричат от боли и унижений люди – до того возомнившими себя хозяевами земель и посмевшим перечить самому Третьему Лейтенанту. Сейчас же от былого злорадства не осталось и следа. Оно уступило место чему-то большему и гораздо более сильному. Но чему именно, вампир не мог никак взять в толк. Он просто хотел ещё раз посмотреть на эту девушку, чьи плечи дрожали, а коса на спине постепенно распускалась. Он хотел ещё раз окунуться в её бездонные глаза, позволив поглотить себя на манер зыбучих песков.
Дрожь прошлась по спине и зацепив плечи, плавно исчезла. Дёрнув головой, Дума посмотрел в сторону.
- Увести их, - не узнав своего голоса, приказал вампир, обратившись к Антрахту – в чьи обязанности как раз и входил приём и сортировка новоприбывших людей. Голос словно бы очистился от той грязной скверны и затаившейся смертельной угрозы, обретя тем самым спокойные и более ровные ноты. Антрахт, всё это время находившийся на достаточном расстоянии от места событий, подскочил, словно проснувшись от громкого хлопка дверью.
- Да, мой лорд, - коротко кивнув, отозвался вампир. Проходя мимо Думы он тут же ощутил, как на его плечо, останавливая, грубо легла рука лейтенанта,
- «Эту девушку тщательно проверить и допросить», - прозвучал в голове Антрахта голос Думы, в чьих глазах он увидел ничем неприкрытую решительность, - «Ни к каким работам её не привлекать. Отвечаешь за неё головой»,
- «Слушаюсь, сир», - ответил Антрахт, снова отметив свои слова коротким кивком.
Получив нужный ответ, Дума посмотрел в сторону девушки, но тут же одёрнул себя. Не стоило лишний раз вызывать сомнения у подчинённых. Развернувшись, он зашагал прочь, стараясь не оборачиваться. И не было ему видно, как уводящий за собой конвой рабов, Антрахт почувствовал странную сонливость и устало покосился в сторону, словно ища там ответ на невысказанный вопрос. В последнее время он всё явственно ощущал приближение эволюционной спячки, которая должна его настигнуть – по его скромным подсчётам – через пару ночей. После этого Антрахт будет считаться высшим вампиром – такой мысли вампир и улыбался, совершенно не обращая внимания ни на что. Включая и девушку-с-янтарными-глазами, чья фигура слилась с толпой таких же беспомощных людей.
***
Дума сидел за своим рабочим столом. По всей его поверхности были разложены тонкие стопки бумаг, которую так нещадно переводили подчинённые и помощники, строча всё новые отчёты, доклады и запросы.
«Мой лорд! Довожу до вашего сведения, что…»
Буквы, поначалу выстроенные в ровную линию, начинали плясать перед глазами и сливаться в одно непонятное пятно. Вампир, пытаясь сосредоточиться на написанном, сильно жмурился и мотал головой, прогоняя навязчивые мысли – никак не связанные с написанным. Они, словно заблудшие призраки старинного замка на склоне горы, появлялись каждый раз с наступлением ночи. Так же бесцеремонно наплевав на мнение живых владельцев.
Мысли, беснуясь, кружились в хаотичном танце, словно подхваченные вихрем засохшие листья. Они гремели своими аргументами и кричали, подсказывая Думе то, чего он должен сделать или, возможно, не должен.

«…В связи с этим мною были приняты меры…»

Доклад начальника стражи о назревшем бунте среди рабов, но вовремя подавленном. Дума отложил лист в сторону и обессиленно опустил голову на сложенные руки. Раньше, читая подобные доклады, вампир незамедлительно устраивал разнос за то, что бунту дали возможность разрастись, а не задавили в зародыше. Думахим должен знать наперёд, когда его противник, раб и жертва замышляет удар в спину. Хищник должен лишить жертву возможности сопротивляться и затем нанести смертельный удар. Но Третий лейтенант не мог думать об этом. Сколько он не силился, все его попытки отвлечься растворялись как капля воды в банке с краской. Он думал об одном. Девушка-с-янтарными-глазами.
Прикрыв глаза, Дума почувствовал, как тьма мягко окутывает его своими густыми щупальцами, доставляя лишь приятную дрёму. Сквозь эту темноту начинал проступать образ той несчастной девушки. Её глаза всё ещё оставались скрыты тьмой и напоминали скорее два свинцовых пятна, но лицо позволяло рассмотреть себя. Тонкие алые губы изображали мягкую улыбку, с которой женщины обычно приближают своё лицо для поцелуя, курносый носик и словно отлитая из бронзы кожа. Через плечо из-за спины свешивались длинные русые волосы, заплетённые в косу. Даже спустя три ночи Дума не смог позабыть её образ – так сильно отпечатавшийся в сознании, словно выжженная кочергой метка. Обычно лица и голоса его рабов искажались, теряли материю и растворялись в тёмном забвении. Но только не она.
Вампир не видел её глаз, но был уверен: она смотрит на него. Ему не хотелось покидать этой тёмной обители. В ней было тепло, уютно и не существовало никаких преград. Глубоко вздохнув, вампир открыл глаза, увидев перед собой только сцепленные пальцы.
Чувство непонятного умиротворения принесло с собой озадаченность. Он не мог понять, откуда взялась та неподъёмная тяжесть в груди, появившаяся в момент их расставания. Из груди она поднималась всё выше, раскидывая по всем внутренностям свои тернистые ветви и оплетала разум, словно болезнетворный паразит.
Дума поднял голову.
Реальная картина отличалась от воображаемой своей запущенностью и унылостью. Его окружало множество документов и писем с доносами, а так же нарисованная недавно местным умельцем  карта Носгота со свежими пометками и примечаниями.
Взяв листок, вампир поднёс его к глазам, наскоро перечитывая содержимое.

«…было оказано сопротивление…»

Зашуршав бумагой, лейтенант смял её и кинул в сторону. Откинувшись на стуле, Дума снова прикрыл глаза.
- И о чём ты только думаешь? - произнёс он вслух, обращаясь к пустой комнате. Однако лишь рядом присутствующий мог бы точно сказать, что вампир разговаривает сам с собой.
Усмехнувшись, Дума помотал головой и открыл глаза. Образ девушки так и не пришёл. Вместо него пришло решение вопроса, так долго топтавшегося у порога сознания и соизволившего появиться лишь спустя несколько дней.
-«Антрахт! Приведи её в мои покои» - шёпотом обратился он к подчинённому. Спустя минуту, Дума нахмурился. Редко когда ответа приходилось ждать так долго, - особенно от этого любящего лизать задницу кровососа, - «Антрахт!»
Раздражение, подкатывающее к горлу тошнотворным комом стало невыносимым и вампир вскочил с обитого шёлком кресла. От неожиданно резкого движения мебель упала, грохнув длинной спинкой по полу.
Надевая на ходу свою повседневную куртку, Дума уже не скрывая своего раздражения, широкими шагами пошёл к выходу. Ответа от подчинённого так и не поступало. Раздражение принесло с собой кучу вопросов, относительно причин такого поведения. Это лишний раз подстегнуло лейтенанта, оседлавшего коня. Тот лишь, довольно фыркнув, словно заскучавший по интересной работе трудоголик, понёс своего хозяина в сторону города.

***

Узкая глазница пещеры – того самого входа в лабиринт, о котором давеча говорили вампиры – гипнотизировала, как оголодавший по добыче змей, пытаясь завлечь свою жертву поближе. Пламя от факелов, развешанных по бокам от входа, аккуратно ложилось на порог пещеры, охватывая плавный спуск вниз.
Молодая девушка придерживала те жалкие остатки одежды на своём хрупком теле, что смогли сохраниться после нескольких дней издевательств и унижений. Стражник, приставленный к ней для последующего провода в последний путь, то и дело дёргался каждый раз, стоило ей чуть покачнуться.
Никто не должен падать до начала тренировки молодняка, вне зависимости от его состояния.
Ссадины и грязные мазки на бледной коже не смогли скрыть её девичьей красоты, которая продолжала равномерно сиять, показывая себя во всей красе. Стиснув маленький кулачок на грязной ткани рубашки, которая была ей сильно велика, она пристально вглядывалась в зияющую дыру. Волосы, недавно бережно сплетённые в изящную косу, теперь были сильно растрёпаны и безнадёжно свисали за спиной, словно ненастоящие, а сбившаяся чёлка то и дело лезла в глаза. Но девушка её не замечала. В повисшей тягучей слизью тишине она слышала только стук своего сердца и нарастающее жужжание в голове. Оно поглощало любой звук, крик или вопль. Незримый вакуум, образовавшийся вокруг девушки, отгораживал её от внешнего мира с тех самых пор, когда её отца увели в неизвестность. Тот повиновался, но перед уходом он сцепил свои толстые пальцы на её хрупком запястье и прошептал: -Молчи… что бы они не делали, - это было его завещанием для единственной дочери, ради которой отдала свою жизнь женщина, родившая в неистовых муках. И она молчала.
Она молчала, когда группа более чем из трёх вампиров, громко потешаясь, толкали её, как тряпичную игрушку, из стороны в сторону, роняли на землю и лепя высекающие из глаз искры пощёчины, насиловали её поочерёдно.
Девушка не издавала ни звука, стиснув зубы, когда очередной лысый вампир вонзил ей в шею свои клыки и, слизывая кровь, всячески изводил её. Сквозь прозрачную плёнку боли и слабости она всё явственней видела лицо своего отца, шепчущего одно лишь слово «молчи». И она молчала, полностью отгораживаясь от рабского бытия.
В каждый момент экзекуции она закрывала глаза и словно бы уменьшалась в размерах. Она становилась меньше до тех самых пор, пока не переносилась в другой мир. Он находился далеко за пределами царствования могучих и кровожадных существ. В нём не было туч и царило сплошь голубое небо, а нос ласково щекотал букет из морской соли и полевых цветов. Вода, поддаваясь напору волн, выбрасывала на мягкий берег пену, нежно касаясь босых ног. Там не было никого. Только она, папа и мама – которую она никогда не видела. Они смотрели и улыбались, раскрыв руки для объятий. Однако стоило ей потянуться к ним, сделать один маленький шаг в сторону, как новая волна окатывала её с ног до головы. Эта вода не была видением из грёз. Она обжигала своими ледяными лезвиями, пронизывая тело с головы до ног, заставляя девушку выгнуться и жадно хватать ртом воздух.
Она просыпалась в тесном помещении, а рядом стоял вампир с пустым ведром и полной довольства ухмылкой.
Сегодня должно было свершиться нечто грандиозное, сравнимое разве что с вековым праздником, событие. Конвоируемые рабы, отобранные специально для тренировок «молодого пополнения», то и дело ловили в свою сторону выкрики, угрозы и обещания скорой встречи, но никто не мог точно назвать причину такой задорности. Проходя мимо каждого тёмного и, как один, похожего на своего «соседа» ущелья, из их группы забирали по одному человеку. Кто-то уходил молча, покорно склонив голову и ссутулившись. Кто-то же, надрывая глотку, умолял отпустить его и падал на землю как капризный ребёнок. Этим бедняга только усугублял своё и без того завидное положение. Громко чертыхаясь, вампиры начинали пинать паникёра и волоком тащить его к отправной точке. Так продолжалось до тех самых пор, пока босоногая девушка не осталась наедине сама с собой (не считая рядом находящегося вампира).
Вместе с растворяющемся в ожидании временем, девушка всё больше ощущала в себе прилив животного страха. Её веки начинали дёргаться, а к глазам подступили слёзы. Словно пускающее молодые корни дерево, страх охватывал каждую клеточку её тела, напоминая девушке о смерти, уже спешащей к ней на рандеву.
Дёрнув головой, она посмотрела на своего стражника, до того в ожидании озирающегося по сторонам. Он словно бы не видел её, но сама девушка ловила его косые взгляды. Наконец замерев, думахим нахмурился и посмотрел на пленницу.
- Ну, птичка, теперь можешь петь!
Оскалившись в улыбке, он схватил её за плечо и с силой толкнул в самую глубь подземелья. Не удержавшись на ногах, та упала и покатилась вниз, пока не ударилась спиной о твёрдую землю. Вместе с ударом из её груди вырвался слабый стон, а перед глазами заплясали разноцветные огоньки. Тишина повисла плотной завесой, окутывая пространство вокруг себя.
Сквозь звон тишины она услышала в голове голос своего отца.
- Не кричи…

***

Выцарапывая почерком на бумаге имена, Реджвик сверялся со списком действующих – ещё не отдавших концы – рабов. Всё новые поступления в думахимский стан свежей рабочей силы заставляли производить перераспределение уже существующей. Есть над чем попыхтеть, особенно когда в твоих руках есть вся информация о людях – начиная от имён и заканчивая физическими данными и состоянием здоровья, которые играли немаловажную роль в данной селекции.
Не далее, чем три ночи назад, Реджвик вступил на должность Антрахта, заменив того. Бедняга едва держался на ногах, борясь с наплывами сонливости. Чтобы не рухнуть навзничь прямо на пол и не захрапеть, он спешно и сбивчиво объяснял суть работы, уделяя внимание той, которую нужно сделать в первую очередь.
Нахмурившись, вампир остановился. Рука зависла в каких-то считанных миллиметрах от бумаги. Переводя взгляд от списка рабов на новый, и обратно, думахим тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула, устало почесав лоб. Изначально назначенный на канцелярскую должность помощником Антрахта, Реджвик не оставлял надежды наконец перевестись на военную должность. Ещё будучи «молодым и подающим надежды», вампир показывал весьма неплохие результаты в тактике и практичном ведении боя. Подвела лишь одна ошибка. Глупая и обидная осечка, казалось бы, поставившая жирный крест на его военной карьере. И не так давно уже смирившийся со своей участью Риджвик увидел возможность в самые кратчайшие сроки поменять свой род деятельности на более желаемый. Поспособствует ему в этом именно Антрахт, обратившись к кому надо. Не исключено было, что ушедший на эволюционный покой может обратиться с просьбой к самому Думе.
Вытащив из глубин своего плаща трубку с длинным и тонким, как веточка, мундштуком, Реджвик в задумчивости постучал «чашечкой» по столу, сбивая тем самым уже давно сгоревший пепел от табака. Его взгляд был прикован к ненавистным бумажным стопкам, которые Антрахт настоятельно просил рассортировать. «У самого, почему-то, руки не доходили» – думал про себя вампир. Что-то должно было уйти в архив, а что-то разложено по степени важности и ценности. В основном списки действующих рабов, а так же учёт провизии для их содержания.
Глядя на всю эту макулатуру, вампир хотел, но не мог испытывать к ней какой-то лютой ненависти. Раздражение перекрывала перспектива смены должности. И от таких мыслей уголки его губ дрогнули, растянувшись в мечтательную улыбку.
Набив свежий табак, он поднёс огонь спички и начал сосредоточенно раскуривать трубку. Когда терпкий на вкус дым начал проникать в лёгкие, Реджвик придвинулся ближе к столу, но тут же застыл на месте, не донеся локоть до края стола. Взгляд его теперь был прикован к входной двери. Сначала было слышно громкое лошадиное ржание, а немного погодя, он ощутил стремительное приближение высшего. Вампир, которому больше тысячи лет.
- «Редж, Дума идёт…» - послышалась в голове подсказка от находящихся снаружи думахимов. Одновременно с ней послышался глухой пинок, от которого дверь распахнулась, ударившись о стену. В помещение кабинета спешно вошёл Третий лейтенант и тут же остановился, увидев за столом Антрахта другого вампира. Вскочив со стула, Реджвик попутно уронил трубку с тлеющим табаком себе на колени. Маленькие бусинки огонька тут же рассыпались по поверхности его брюк. Не выдержав, вампир чуть слышно ругнулся и начал стряхивать с себя не до конца истлевший пепел, чуть пританцовывая при этом – и всё это под пристальным вниманием Думы. Столь неудачная сцена встречи своего господина вызвала в лейтенанте недоумение и напомнила ему неуклюжего волшебника. Окутанный сизым дымом дешёвого табака, он как-то странно дёргался и хлопал себя по штанам, приговаривая различные проклятия.
- А ты кто такой? – не помедлив, спросил Дума. В любой другой ситуации, он бы посмеялся над неуклюжестью молодого вампира, но не сейчас, - Где Антрахт?
- Я, эээ… - стряхнув оставшийся пепел с брюк, Реджвик бросил взгляд на трубку. Неплохо было бы её поднять, но ничего страшного. Пусть полежит на полу, - моё имя Реджвик, сир. Я заместитель Антрахта. Он в спячке, мой лорд, - по порядку ответил вампир, стараясь вытянуться по струнке. Взгляд его бегал по Думе с нескрываемым восхищением. Как же, первый раз видит своего лорда воочию!
Дума, обведя помещение взглядом, нахмурился. Антрахт не сообщал о своей скорой спячке, да и выглядел бодро. Или нет? Так или иначе, лейтенант снова посмотрел на Реджвика с нескрываемым презрением во взгляде.
- Я понял. Где она? – руководствуясь вполне логичным умозаключением, что раз Антрахт передал Реджвику свои полномочия, он не мог не упомянуть о той девушке. Он был просто обязан.
- Простите, милорд, я не понимаю, - отрицательно тряхнул головой Реджвик, действительно не понимая о ком или о чём идёт речь. В голову стали закрадываться гадкие мысли о том, что Антрахт чего-то не рассказал и от такого подозрения внутри у Реджвика всё сжалось. Ему не хотелось опростоволоситься в первый день знакомства с Третьим лейтенантом, - кто «она»?
Чувствуя нарастающее напряжение внутри, Дума на пару шагов приблизился к Реджвику и стиснул зубы, от чего на щеках выступили кромки желваков.
- Где. Та. Девушка?
Уверенность, что Реджвик прекрасно знает, о ком идёт речь, была так же непоколебима и крепка как стена, окружающая всю территорию клана. Мысль о том, что вампир решил таким образом прикрыть свою недалёкость, послужила дополнительным кислородом для нарастающего раздражения.
Непонимающе хлопая глазами, молодой заместитель опустил взгляд на стопку бумаг, словно там крылся ответ на странный вопрос. Однако ответ предательски спрятался, так и не найдясь.
- Мой лорд, я правда не понимаю, о чём вы, - проглотив скопившийся сгусток слюны, Реджвик ощутил как у него засосало под ложечкой от неудобства, - «Антрахт, какой же ты сволочь…» - беспомощно подумал он.
Внезапно Редж услышал шипение, от которого внутри всё сжалось от страха. Он не сразу понял, что стол с документами, служащий единственной преградой между ним и Думой, отлетает, как тряпичный в сторону, рассыпая вокруг стопки бумаг. В следующий же миг Реджвик увидел перед собой лицо Думы, который был на порядок выше его. Лицо лейтенанта было искажено гримасой всепоглощающей ярости, а клыки выступали наружу в хищном оскале. Ещё мгновение и молодой вампир, ойкнув, был прижат к стене одной рукой, вцепившейся ему в горло.
- Я с тобой не в шарады играть пришёл, - взревел Дума, второй рукой хватая подчинённого за причинное место и тут же сжимая его как пластилин, после чего приподнимая непонятливого на несколько сантиметров выше себя, - три ночи назад сюда прибыла партия людей. Среди них была девушка: русые волосы, заплетённые в косу, смуглая кожа и янтарные глаза, - быстро раскрыл всю суть вопроса Дума, сильнее стискивая причиндалы молодого вампира. Тот выпучил глаза так, что казалось, они сейчас выкатятся как керамические шарики. С болезненным ужасом он смотрел на своего лорда теперь уже сверху вниз. От такого болезненного захвата, вампир привстал на цыпочки, а затем и вовсе повис, словно прибитое к стене чучело, придерживаемое лишь руками Третьего лейтенанта.
- Мой лорд, молю вас, - срываясь на высокие тона, простонал Реджвик. Пульсация боли, раскатившаяся по нижней части тела заставила работать мозг вдвое усерднее и вот он уже видел перед собой описанное лицо девушки. Только благодаря глазам он её и запомнил, - да! Да! Вспомнил! Она не назвала своего имени… - судорожно сглотнул, набрав воздуха в лёгкие - … в ней не было абсолютно никакой пользы и потому я отправил её… в лабиринты! Клянусь, я не знал, - последнее он буквально выдавил из себя, теперь ожидая более тяжёлой участи. Чего он не знал, Реджвик, как не странно, сам понять не мог. Но стоило всё же сказать на всякий случай. О том, что заместитель так же принимал участие в её изнасиловании, он не признался. Иначе кастрации не избежать.
Теперь Дума непонимающе уставился на прижатого к стене Реджвика. Лейтенант пытался в точности вспомнить тот момент, когда он отдавал приказ Антрахту сохранить её до особых распоряжений. Разбираться в причинах игнорирования приказа не оставалось времени. Возможно, что сражённый эволюционной спячкой вампир банально забыл об этом или просто не успел сообщить своему преемнику. Так или иначе, сейчас жизнь девушки висела на волоске и не было точно известно, когда начинается «охота». Мысль о том, что он может найти только её труп, вспыхнула в мозгу болезненным светом. Возможно, «охота» уже началась.
Прошипев что-то невнятное, Дума отпустил Реджвика. Тот, тихонько поскуливая, свалился на пол как мешок, доверху набитый всяким барахлом.
Перешагнув порог выхода, лейтенант не удосужился закрыть за собой дверь, являя находящимся снаружи вампирам жалкую картину униженного собрата. Спешно вскочив на коня, Третий лейтенант громким криком оживил расслабившееся животное. Ксафан, воодушевлённый перспективой новых приключений, тут же понёс своего всадника в ведомую им сторону, всё быстрее набирая скорость.
Реджвик, провожая взглядом исподлобья Думу, стоял на коленях и, держась за пах, обиженно сопел. От переполнявших его чувств унижения и бессильной ярости, вампир безнадёжно стукнул кулаком по полу и потянулся за потухшей трубкой.
О переводе можно было забыть.

***

Набирая скорость, конь уносил своего всадника всё дальше. Перестук двух пар копыт – недавно отбивавший привычный ритм – постепенно сливался в один сплошной звук, отражаясь лёгкой вибрацией от стен проносящихся мимо сооружений.
Дума, прищурившись от плотного потока ветра, нещадно бьющего по лицу, всматривался вдаль. С каждым пройденным метром он силился отыскать глазами вход в подземелье, обозначенный несколькими пар факелов. Его мысли, метавшиеся по голове словно взбешённые крысы, растворились в едком потоке одного лишь желания – успеть до начала «охоты». Посещавший ранее тренировки молодняка, заключающие в себя отработку техники поимки и уничтожения жертвы, вампир в точности знал о последствиях. Особенно для такой хрупкого существа, как та девушка, что смогла каким-то таинственным образом завладеть его мыслями. Воображение, словно издеваясь, рисовало картину мёртвой девушки, чьё тело распростёрлось на сухой и мрачной земле, а капли крови медленно стекали из её губ тонкими полосками. В её же груди зияла кровавая дыра, пробитая мощным ударом новообращённого вампира.
Сам того не ведая, вампир грозно зашипел, пытаясь отпугнуть угнетающее наваждение. Конь, уже изрядно запыхавшись, словно открыл второе дыхание и приняв шипение на свой счёт, прибавил скорость.
Мимо проносились десятки, - возможно даже сотни, - мелких строений, зданий и кузниц, из труб которых плотным облаком струился тёмный дым. Каждый клочок земли, попадавшийся вампиру на глаза, тут же стремительно улетал за спину. Словно подхваченный огромной голодной воронкой, утягивающей внутрь себя всё, что попадётся в её невидимые сети.
Появившийся на горизонте десяток мелких огоньков не двойственно намекнул Думе о том, что вход в подземелья клана близок. Чем быстрее приближался вход в ущелье, тем явственней вампир ощущал внутри странное волнение, которое вулканом поднималось из самых глубин, грозя смести всё на своём пути. Потягивая на себя поводья, он тем самым постепенно останавливал коня до тех самых пор, пока вход не оказался перед ним.
Спрыгнув с животного, Дума не то что вошёл внутрь – он влетел, широко переставляя ноги. Чуть ли не бегом, он отталкивал каждого, кто не успевал уйти с его пути. Сам того не осознавая, он перешёл на бег.
Нельзя было точно сказать о мотивах такого поведения, - ведь раньше за лейтенантом не замечалась особая забота о жизни людской. Он просто знал, что так нужно.
Он должен успеть.

***

Вышагивая вдоль скалистой стены, образовавшейся кругом и напоминающая собой стенку огромного улья с множеством входов и выходов, Дума то и дело ловил на себе взгляды своих подчинённых. Те, отрываясь от трепетного ожидания результатов тренировки, одаривали своего лорда почтенным поклоном, то и дело нашёптывая фразы: «мой лорд…»; «приветствую, сир» и прочие приветственно-заискивающие выражения. Пропуская все эти фамильярности мимо ушей, Дума бегал глазами по узким провалам в стенах, на пороге которых виделась плотная насыпь земли, дорожкой уводящей в самый низ тёмных подземелий.
Ощущая одну лишь пустоту внутри, вампир с рьяным нетерпением заглядывал внутрь каждого провала и что-то там выискивал. Он всматривался во всепоглощающую тьму, готовый кричать в надежде отыскать девушку, что бы та пришла на звук его голоса. Мешало лишь то, что он не знал её имени и что в принципе кричать – ему тоже не было известно. В его голове словно образовалась непроглядная мгла, из которой тонкими ветками выглядывали образы в виде деревцев. Все они пытались зацепиться с целью вытеснить собой все остальные размышления, но вампир с каждым разом обходил их, движимый одной лишь первостепенной задачей.
Наконец эхо на своих невидимых крыльях донесло до ушей Думы череду криков и одобрительных похлопываний. Выглянув из очередного провала, лейтенант заскрёб когтями по стене, высекая из неё скалистые песчинки.
Осознание того, что уже всё закончилось пришло к нему так же неожиданно как если бы поздно ночью засветило солнце.
Всё кончено.
На негнущихся ногах, внезапно обрётших ватную лёгкость, вампир словно во сне пошёл на звуки. С каждым шагом они становились всё громче и отчётливей до тех самых пор, пока не стали складываться в слова, а те в предложения. Наконец дойдя до места большого скопления народу, Дума пытался увидеть сквозь заслонившие обзор тела думахимов причину столь громкого веселья, но те словно не замечали присутствия своего лорда. Не выдержав, Дума стиснув зубы, подошёл ближе и принялся расталкивать народ, пробивая себе путь к победителю, первому нашедшему выход из лабиринта.
Им оказался молодой – ещё не достигший двадцати пяти лет по человеческим меркам – вампир. Тот стоял, глубоко дыша и, оскалившись в хищной улыбке, держал за длинные слипшиеся от крови волосы голову. Лениво покачиваясь в дёргающейся руке молодого вампира, голова медленно повернулась, показывая лицо молодой девушки.
Сопровождаемый взглядами десятка своих подчинённых, Дума шагнул назад словно чья-то рука толкнула его. Её янтарные глаза были сонно приоткрыты и смотрели вниз под ноги вампиру. Подкативший ком к горлу не позволил лейтенанту издать рвущийся наружу крик. Он словно бы протестовал против воли своего хозяина, напоминая тому – где он находится и в окружении кого. Ему ни в коем случае нельзя было кричать или подавать признаков нарастающей горечи, затрагивающей стенки его сердца. Медленно подняв взгляд на молодого думахима, вампир чуть приоткрыл рот, пытаясь совладать с собой. Разлетевшиеся тысячами мелких осколков мысли толкали вампира на совершение безрассудного поступка – напасть на юношу. Оторвать ему на глазах у десятка подчинённых голову, но Третий лейтенант продолжал стоять, застыв на одном месте. Наконец-то ему стало понятно лишь одно: нужно отсюда уходить. И как можно скорее.
Развернувшись, Дума зашагал прочь, едва удерживаясь что бы не перейти на бег. Ему хотелось поскорее покинуть злосчастное место, где оборвалась крохотная и прекрасная жизнь, перестать дышать спёртым подземным воздухом, в котором смешались страдания и безнадёжность, поглотившие собой маленький согревающий лучик света, засиявший в темноте его жизни.
Выбравшись на поверхность, вампир оседлал своего в меру отдохнувшего коня и отправился в сторону резиденции главы клана. Однако теперь он не гнал никуда своё послушное животное. Теперь спешить было некуда.

***

Мягкие лучи солнца, рассеиваемые мглой, пробивались сквозь стекло и пышные занавески тронного зала. Они затрагивали гладкий и ровный пол, придавая ему ещё больший блеск и медленно ползли в сторону приоткрытой двери, за которой находились покои Третьего лейтенанта.
Лёжа на своей широкой постели, Дума сначала хмурился, забывшись в крепком сне. Затем маленькие веточки морщин на его лице разгладились, а краешки губ дрогнули в сонной улыбке.
Во сне он стоял посреди поляны, заросшей густой травой, с краёв которых свисали капли росы. Солнце, ярко светившее на ясном голубом небе, нежно ласкало руки и лицо, не сжигая при этом кожу. Но не это послужило поводом для улыбки вампира.
В этом мире – мире без страданий – была она. Девушка-с-янтарными-глазами.
В нём она была жива.
И всё было хорошо.

Отредактировано Дума (2016-07-19 22:35:14)